[ЗВУК] Добрый день! Сегодня мы поговорим с вами о достаточно общих вещах. И нужно это для того, чтобы выработать общий язык, который, может быть, будет в чем-то отличаться от того, что вы слышали на предыдущих лекциях и будете слушать потом. В чем здесь дело? Дело в том, что огромное число людей верит в то, что бизнес делается ради прибыли. Это полная чепуха! Бизнес делается ради совсем другого. Почему? Обратите внимание, что 85–90 % компаний имеют доходность по валовой прибыли на уровне всего лишь, ну, скажем, 12–15 %. Понятно, что по чистой прибыли это будет 8–10 %. И 8–10 % — это те деньги, которые дает любой более или менее приличный банк на депозит в качестве опять процентного дохода. Понятно, что ради того, чтобы получить такую доходность, нет смысла рисковать, тратить время. И поэтому бизнес делается совсем из других соображений. Что это за соображения? Где-то уже в 30–40-е годы была сформирована модель, что бизнес только тогда является бизнесом, когда рассчитан на доходность 30–40 %. И эта доходность достигается за счет того, что бизнес работает по модели нахождения некоего объекта для того, чтобы на этом объекте вырастить стоимость компании, а потом через определенное не очень длительное время превратить эту стоимость в деньги, то есть капитализировать. И с этой точки зрения все, что под эту модель не подпадает, бизнесом по сути дела не является. Почему для нас это важно? Потому что вы каждый день, идя по улицам, видите примеры, когда вот эта вот модель выращивания стоимости и превращения ее в деньги на первый взгляд как бы не выполняется. Какие здесь могут быть ситуации? Ну, во-первых, это инерция. В советское время была некая компания, которая занималась проектированием, и будучи приватизированной в начале 90-х годов она по-прежнему осталась в своем бизнесе. Эта компания кормит 5–6 своих хозяев на достаточно приличном уровне. Остальные работают наемными работниками, получают небольшую зарплату. И понятно, что вот в этих условиях именно эти компании становятся основными объектами того, что принято называть «рейдерские захваты». Понятно, что компания, которая нацелена на получение не прибыли, а роста стоимости в конце концов эту компанию захватывает, получается скандал. Но это совершенно объективная и такая, скажем, природой обусловленная вещь. Второй пример. Вы идете по Тверской. Вы видите кафе, в котором сидит один человек. Вы видите бутик, где нет никого. И тем не менее они живут несколько лет. Как это может быть? На самом деле, это пример того, что называется «бизнес-развлечение». Ничего плохого в этом нет. И дело здесь в том, что, как мы увидим с вами позже, любой успешный бизнесмен на определенном этапе своей деятельности теряет работу и ему приходится находить себе занятие. Среди таких занятий может быть ну, например, полет в космос, или занятие научно-исследовательскими работами, или превращение в члена Государственной Думы, губернатора. Но понятно, что таких возможностей на всех не хватает. И с этой точки зрения многие вот такие вот вышедшие в отставку бизнесмены, они становятся основными инициаторами бизнес-развлечения. Этот бизнес-развлечение нужен для того, чтобы не скучать. При этом, обратите внимание, что у каждого из бизнесменов, как правило, есть семья. Есть сестра, брат, мама, папа, может быть, дети. И что смешно? Что в отношении вот этих вот людей тоже есть большие проблемы. Какие? Вот тот самый фильм о том, что богатые тоже плачут или «Санта-Барбара», где вечно идет какой-то корпоративно-семейный конфликт, они на самом деле имеют совершенно устойчивые формы. Еще в середине XIX века было выяснено, что человек, который хорошо обеспечен и ничего не делает, постепенно сходит с ума или, по крайней мере, становится не вполне адекватным. Для того чтобы решить эту проблему, как раз и существует бизнес-развлечение, когда молодая хозяйка, супруга опять предпринимателя, может на пару часов заехать в бутик, дать несколько ценных указаний. Она счастлива, ничего страшного с ней не происходит, «катушки» на месте. Третий пример. Пример компаний, которые созданы вокруг интеллектуального капитала. Это любые маркетинговые агентства, любые агентства по дизайну, любые консультационные, финансовые, аудиторские и другие компании. В чем здесь дело? Дело здесь в том, что в этой модели основным источником стоимости и одновременно основным элементом капитала выступает человек. А, к сожалению, титул собственности на человека оформить очень трудно. Представьте себе, что вы создали такую хорошую дизайнерскую компанию. Она стала стоить дорого. Вы ее продали. А на следующий день покупатель приходит к вам в ужасе и говорит: «Парень, я купил у тебя эту компанию, но все твои работники взяли и уволились». И ответить вам ему нечего. Почему? Потому что на самом деле у вас нет права на этих работников, и они не являются вашей собственностью. Для того чтобы преодолеть эту проблему, еще в XIX веке была придумана такая достаточно остроумная схема, которая применяется опять в отношении всех подобного рода компаний. Какая это схема? Это схема партнерства. В схеме партнерства стоимость и капитал как раз и олицетворяют те партнеры, которые, собственно, и получают всё и имеют эту стоимость и капитал в виде своего такого вот постоянного дохода. При этом все остальные являются наемными работниками, ничем не отличаются. Но интересно, что для этой схемы была придумана и специальная замена рабству. В чем она заключается? В том, что любые партнерства всегда организованы по принципу пирамиды. Где-то внизу находятся основные работники, которые делают всю работу, они получают не так много. Но стимулом того, что они остаются в этом положении, выступает то, что они имеют шанс перейти на следующий уровень этой пирамиды и стать менеджерами. Обратите внимание, как менеджер часто называется по-английски? Супервайзер. Что такое супервайзер? Надсмоторщик. Это та самая галера, на которой работники таких компаний гребут что есть силы. Супервайзер проходит по мостику между ними, стимулирует их. Стимул, если вы знаете, — это большая длинная палка. Вот. И где-то на корме под опахалом сидит тот самый рабовладелец, в данном случае партнер, которым как раз и хочет стать тот самый супервайзер, который стимулирует работников нижнего уровня. Вот эта схема, она позволяет решить проблему кадров и одновременно не противоречить действующему законодательству, которое запрещает рабство. Почему я говорю, что это исключение на самом деле не такое и большое исключение? Потому что неоднократно уже в природе есть случаи, когда такого рода компании являются торгуемыми на публичном рынке акций. Следовательно, вопрос титула собственности решен. Как он решен? По сути дела, партнеры и ряд менеджеров принимают на себя долгосрочные обязательства оставаться в этой компании пока их не уволят, то есть добровольно записываются в рабство. Более того, в хорошей экономической конъюнктуре эти компании могут принять решение о том, что они станут публичными компаниями и привлекут инвесторов, то есть оформят этот титул собственности. Такой пример был в случае PriceWaterhouse'а перед интернет-кризисом в 2001 году. Все мы знаем с вами, ведущие рейтинговые агентства SNP, Standard & Poor's, Fitch, которые тоже являются торгуемыми компаниями и одновременно выступают компаниями, основанными на капитале. И тем не менее этот механизм работает. И ничего страшного при этом не происходит. Последний пример вот такого как бы исключения из модели, который стоит упомянуть. Это любые семейные компании или компании, построенные как закрытые компании единомышленников. Например, АШАН. АШАН — неторгуемая огромная компания, никто не знает ее акционеров. Среди семейных компаний, которые вы все знаете, — это IKEA. Якобы в Швеции есть маленькая деревня, в которой живут счастливые хозяева этой огромной глобальной компании IKEA. И, тем не менее, эта компания не является публичной и не зарегистрирована как акционерное общество. В чем здесь дело? Загадка очень легко решается. По сути дела это не компании, а инвестиционные фонды. Семья владеет капиталом, а капитал вложен в операционные компании. С этой точки зрения IKEA как целое — это неторгуемая компания. Но каждый ее элемент, например, IKEA-Россия — это вполне стандартная машинка для выращивания стоимости и превращения ее в деньги. Чему мы видим с вами, например, подтверждение в ходе регулярно происходящих скандалов в связи с IKEA по поводу получения земли для строительства или других каких-то причин, когда IKEA готова продать вот этот вот русский бизнес любому из своих важнейших конкурентов, тому же самому Leroy Merlin или Costoram'e или еще кому-нибудь. С этой точки зрения большого исключения здесь нет. И эти компании тоже подпадают вот под эту схему. Что здесь на самом деле важно? Важно, что модель выращивания стоимости для того, чтобы превратить ее в деньги в достаточно короткий обозримый отрезок времени (7–10 лет), она универсальна, обеспечивает доходность существенно более высокую, чем доходность банковского депозита и именно поэтому является основной и ведущей. [ЗВУК] [ЗВУК] [ЗВУК]
